Комната счастья весной

В этом очерке нравов — о том, как в Брянске в начале века только начинала свою победную поступь отрасль свиданий.

Всю ночь под окнами орали брачующиеся коты. Ну чего орать? Впрочем, март месяц. В сумерках в пустынном парке «Юность» ветер заигрывал с вылупившимся из-под снега мусором. Вдруг жутко захохотала убогая будочка качельного контролера. Распахнулась косая фанерная дверца. Расстегнутая на все пуговицы девица с визгом приняла упор, лежа на льду. К ней потянулись обветренные руки. Но их обладатель потерял равновесие и тоже вывалился из будки. Ближе к полуночи из подъездного подвала повеяло гниющей стекловатой и кошачьей страстью. Значит, открыли люк. Сейчас они еще будут миловаться, оправляя одежды, у подъездной батареи. Если, конечно, там не занято. Потом хлопнут со всей дури дверью…

Ох, поскорей бы месяц май! Почему так всегда: восемь холодных месяцев ждем милостей от природы, подвывая ледяным ветрам. А за оставшиеся 120 дней только аппетит разгорается. И все потому, что переполненная домочадцами квартира пустует только в минуты, когда любимая больна пневмонией или до экзамена осталось полтора часа. А кореш из общаги привел в комнату молодую жену, не терпящую следов чужой помады на своей подушке. И если глупо пошутишь про открытие дома свиданий в Брянске — к тебе не зарастет народная тропа за геополитической консультацией. А его, этого Дома официально нет, и не может быть, потому что — это аморально, нам говорят. Потому что — СПИД, сифилис и гепатит В. Потому что забывшие юность родители уверены, что секс — буржуйский каприз, будь он трижды проклят. Но коты раздирают душу криками, и природа не дремлет, призывая присоединяться. Ни стужа, ни мораль не в силах нас удержать.

И вот однажды в одной брянской газете появилось неприметненькое объявленьице «Сдаю квартиру для встреч». Оно совсем затерялось в квартирном разделе. Поторчало там пару номеров и сгинуло. Но мы выписали его в тетрадочку, потому что давший это объявление — новатор, который надумал от страстей брянских граждан иметь свою копеечку. И граждане, глядишь, перестанут угорать в автомобилях и простужаться на подъездных сквозняках. Причем за свои денежки.

Давнее объявление оказалось очень даже действующим. Женщина с хорошо поставленным голосом телефонному звонку ничуть не удивилась. Спросила, сколько часов потребуется и тут же назначила место встречи. Очень такое загадочное место — у входа в аптеку. Тайному репортеру Александру Кондратову необходимо было иметь при себе какой-нибудь отличительный знак. К примеру, белый журнал. Интрига настолько увлекла Александра, что он от волнения перепутал цвета журнальной обложки. Так и стоял он столбом с красно-коричневым бумажным сигналом возле аптеки и боялся, что не признают. Но выскочившая из-за угла интеллигентная женщина средних лет направилась именно к нему. Наверно, потому, что мужчина с каким бы то ни было журналом, переминающийся с ноги на ногу возле аптеки, — большая редкость.
«Саша — это вы?»
— «Саша — это я».
И рассмеялись, потому что добродетельная тетя оказалась кровной тетей действующей Сашиной девушки, бывшим работником культуры и специалистом по приготовлению любимой Сашей печеной утки.

Квартира для нового бизнеса находится на последнем этаже старой «хрущевки». Нас она потрясла — как будто специально выбирали! Во-первых, там есть самый настоящий альков — углубление в стене, вмещающее полутораспальную кровать и ни миллиметра больше. Все это закрывается шторочками с рюшечками. И ни в жизнь не догадаешься, что это не окно. Еще там есть переносной столик, расписанный под хохлому. А на этажерках нет ничего отвлекающего от главной цели визита. Все издано еще «Детгизом» и запылено до аллергии. А в остальном — обычная однокомнатная квартира без телефона. Домотканые половички ныне покойной тетиной мамы, скрипучие половицы, комод с заплывшим зеркалом. Старый телевизор с ручной настройкой цветов. Окно, пропускающее минимум света.

Совмещенный санузел, треснутая ванна, кухня с плитой на ножках и ведром на плите. Потому что воду для гигиенических процедур нужно греть. Нет в этом доме колонки — спалила ее одна такая пара. А дверь закрыла и ключ с собой унесла. Замок пришлось менять… Но тетя не обижается. Не все же умеют колонками пользоваться и не все научились признаваться, нашкодив.

Теперь тетя дает ключ только людям солидного вида. Но вид так обманчив! И пропадают ключи вместе с клиентами. Тетя перестала давать объявления, потому что ломятся малолетки. А малолеткам она отказывает.
Так прямо и спрашивает, если голос по телефону кажется ей юным и ненадежным: «А сколько ж вам лет, юноша?»

У тети есть мечта собрать несколько постоянных пар, к которым доверие бьет через край. И за квартиру не страшно, и людям добро. Но не идут к ней такие надежные клиенты. И получается не бизнес, а курам на смех. Зато гордится тетя, что у нее не проходной дом, а все по графику, солидно и чисто. Что ее не трогает налоговая инспекция и вообще никто не придирается. Убирает она после каждого визита.

Мужчин приглашает заранее — для ознакомления. Чтобы все предусмотрели и сделали выводы до встречи с прекрасной половиной. Честно оплаченные два сумеречных часа мы провели в печальных раздумьях.

Почему-то хотелось плакать. Хотелось поскорей вернуть ключ и убежать из этого нагромождения старой мебели, старых вкусов и домотканых традиций. Казалось страшным кощунством «идти к оплаченной цели» на этой кровати, где подушки стоят ребром и покрыты желтой накидкой.

От неприкаянности мы открывали краны, и в нас бил фонтан застоявшейся воды. Лица телевизионных дикторов искажались волнообразными помехами и имели желтушный цвет. За стеной бормотало соседское радио. Свет включать не хотелось.

Мы выскочили даже раньше назначенного срока. С тетей увиделись у явочной аптеки. Мы спросили, почему же она не сдаст это странное помещение постоянным жильцам. Ведь на работе ей давно не платят, а тут стабильные 50 баксов в месяц вместо жалких пятидесяти рублей. Тетя сказала, что свобода — прежде всего. Она сама использует квартиру «по назначению». Или собирает девишники, чтобы не мешать домашним.
Или приходит сюда пережить приступы меланхолии.
Каждому — свое.
Юлия Мерзликина
ОТ РЕДАКЦИИ. Извлечено из книги брянского журналиста Юли Мерзликиной( 1975- 2004 годы), изданной во Франции ее другом Александром Кондратовым.