Почему в Гренобле добыть взятку трудно, а в Брянске легко

Помните в Брянске случилось ЧП со взяткой районного масштаба? Уже забыли?

Прямо в здании администрации был арестован районный глава Машков. Пожелавший остаться неизвестным пользователь интернет сервиса YouTube под псевдонимом «Владимир Брянский» выложил в сеть оперативное видео, на котором показано, как вязали чиновника. Тут важны детали.

Вначале на черном фоне страшно выплывают белые буквы с цитатами из статей УК. На фоне слышно как совершается зловещий коррупционный сговор. Первый голос (чиновник?) убеждает занести, «сколько можно, тысяч 150-200». Его собеседник (предприниматель? засланец из органов?) жмется. «Половину до выборов, половину после», — торгуется он. «Мне нужно все До, — дожимает его первый — все будет нормально. Я тебе гарантию даю».

Дальше съемка «скрытой камерой»: дверь районной администрации… недовольная женщина в диспетчерской… табличка с фамилией местного главы… и — трах-тарабах — в кабинет стремительно вламываются молодцы. Лица размыты. На столе мы успеваем заметить выложенные в ряд пачки денег. Ну, прямо, как страшный сон брянского функционера. Ясное дело, что такие видео и снимаются для того, чтобы знали вороватые караси, накапливающие функционерский жирок, что силовые щуки ходят рядом.

Впрочем, почтенную брянскую интернет аудиторию ролик не сильно заинтересовал. Всего семь с половиной тысяч просмотров за неделю. Для сравнения, видео о том, как в Брянске дорожные рабочие вместо укладчика ровняют асфальт ногами привлекло внимание более 100 тысяч интернет пользователей, любительский ролик о драке брянских и орловских футбольных фанатов посмотрели 55 тысяч человек, а отчет о жизни брянской милиции на музыку генерала Владимира Кубышко — 34 тысячи.

Право, очень тянет поразмышлять о поведении вороватых чиновников, продавших свою душу за откаты и пухлые конверты, порассуждать о том, что бои с коррупцией у нас происходят, в основном, с помощью телевизора, а посадка или освобождение некого чиновника это всегда результат клановых и межведомственных войн. Тем более, что на место каждого отринутого функционера метят десятки новых соискателей. Но я, лучше — о другом.

Как с иронией некогда заметил Козьма Прутков, «лишь в государственной службе познаёшь истину». И мне вот такая удача улыбнулась. Полгода я работал над совместным проектом нашего университета и мэрии Гренобля в пресс-службе городской администрации. Что мне запомнилось.

Ключевая фраза, описывающая французский чиновничий мир, это — «тотальная прозрачность». Дверь в свой кабинет закрывать нельзя. Она должна быть приоткрыта на ширину ладони, чтобы в любую секунду начальство могло проверить занимаешься ли ты делом на рабочем месте. «За закрытыми дверями творятся темные дела», — тут же пояснили мне. В комнате для совещаний стены вообще прозрачные, то есть, проходя по коридору, ты видишь, как работают мэр с заместителями. Ну, и все следят за всеми.

Однажды с утра нас всех погнали знакомиться с новым начальником компьютерного отдела. Он говорил что-то про вирусы и вдруг, как бы между прочим, начал рассказывать, что вот у него есть специальная программа, с помощью которой он может видеть, что происходит на экране у каждого сотрудника мэрии. И мой план тихонечко набрать на рабочем компьютере диплом «накрылся медным тазом». Еще я узнал, что другая специальная программа отслеживает сколько документов посылается с твоего компьютера на печать. Если средние цифры бумагооборота отличаются от твоих, значит, ты тихонько делаешь что-то для себя. В общем, ты под гигантской лупой и никаких шагов вправо-влево.

Халявы никакой. Кофе в автомате — за деньги. Ровно в полдень чиновники организованно выключают компьютеры и пешочком топают 20 минут до общей столовой. Там — обычные цены ресторана средней руки. При этом зарплаты на госслужбе, по французским меркам, достаточно скромные. В пресс-службе сотрудник получал, в среднем, 1400 евро «чистыми». По брянским меркам, вроде, неплохо. Но кассир в супермаркете получает 1200 евро, а парится значительно меньше. Во французские чиновники идут не из-за денег, а для стажа и опыта. Поработав пару-тройку лет, сбегают в частный сектор, где зарплаты в два-три раза выше. Текучка кадров в мэрии, кстати, огромнейшая.

Тот, кто соприкасался с государевой службе в России, поправит меня, что и здесь на чиновников тоже идет колоссальное давление, а на официальную среднюю зарплату госслужащего в Брянской области, 22 тысячи рублей — не пошикуешь. Это верно, зато у наших есть то, что на чиновничьем жаргоне стыдливо называется глаголом «заработать». Серая и не всегда законная коммерческая деятельность, бурно цветущая на удобренных бюджетом полях.

Воруют ли французские госжулики? Понятное дело, что да. Три года назад во Франции арестовали Жака Буя, мэра небольшого курортного городишки в Восточных Пиренеях. По российским меркам за пустячок, чиновника лишь подозревали в коррупции и среди прочего, что он картины из местного музея забрал и повесил у тещи. Так вот, Жак Буй не вынес угрызений совести и повесился прямо в камере. Скандал был страшный.

Разница не в том, что брянский чиновник двести тысяч возьмет и не поморщится, а французский — совестливый и за пустяк — сразу в петлю. Полагаю, люди везде одинаковые. Просто брянские бюджеты — в мутной воде и всегда находятся желающие рисковать. А французский чиновник живет в прозрачном аквариуме, под присмотром многих невидимых глаз.

Александр КОНДРАТОВ
Автор — бывший журналист газеты «Брянское Время»,
преподаватель института медиа и коммуникаций университета Гренобля (Франция) — Специально для журнала Брянские.РФ